В 1850-х годах адвентистская Церковь начала очень быстро расти (с 200 членов в 1850 до 2 000 в 1852 году). Но у Церкви все еще не было ни имени, ни школы, ни контроля за ее представителями, ни источников финансирования. Основной блок доктрин уже сформировался, но, чтобы сохранить Церковь, адвентистам следовало объединить усилия.
Проблема была в том, что первые адвентисты пришли из других церквей, откуда еще совсем недавно были с позором исключены. Поэтому им казалось, что не следует создавать новую Церковь, которая могла оказаться столь же ограниченной и неверной. И они всячески, в любой форме старались избегать институционализации своей веры. Любая организованная религия была для адвентистов «Вавилоном». Они считали, что организация церковной структуры, которая упорядочит разработанные доктрины и будет регулировать деятельность членов, это один из признаков зверя. Они боялись самодостаточной структуры, которая подменила бы собой Христа.
В 1860-х годах в рядах прихожан все еще безымянной Церкви разгорелись жаркие споры. Джеймс Уайт настаивал на создании формальной организации, владеющей собственной недвижимостью и организованным бизнесом. Другие, в том числе и коллега Дж. Уайта — Р. Ф. Коттрелл, столь же яростно сопротивлялись. Коттрелл аргументировал свою точку зрения тем, что обретение имени и структуры уподобит их строителям вавилонской башни, которые заявляли: «Построим себе город и башню, высотою до небес; и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли» (Быт.11.4).
В октябре 1860 года церковь стала официально называться «Адвентисты седьмого дня». Такое название напоминало историю о сотворении мира и указывало на Второе пришествие Иисуса. В мае 1863 года адвентистская Церковь была официально зарегистрирована. Общее количество прихожан достигло 3500 человек. В последующие годы церковь основала свои первые школы и приобрела всеамериканскую известность. Были крещены тысячи людей, в дальние уголки земли отправились первые миссионеры-адвентисты.
Однако уже через несколько десятилетий, в конце XIX века, маятник качнулся в обратном направлении. На смену хаосу дезорганизации пришел жесткий контроль под началом горстки людей, получивших, по словам Елены Уайт, почти «королевскую власть» над своими прихожанами. То, чего так боялся Коттрелл и другие, стало реальностью — Церковь построила свою «башню», которую Бог должен был разрушить.
В те дни не было царя у Израиля; каждый делал то, что ему казалось справедливым. Суд.21.25.
