Будильник звонил. Он проснулся, но лежал, не шевелясь, не открывая глаз. В затуманенном сновидениями мозге всё сильнее пульсировала одна мысль: вот бы вернуться на несколько часов назад, чтобы опять можно было спать. По утрам он, как никогда, мечтал о машине времени. Впрочем, были ещё случаи. Всякий раз после греха. Через несколько секунд после того, как это случалось, и его сознанию возвращалась ясность, он начинал страстно желать только одного: вернуться назад. Тогда бы ничто не заставило его вновь сделать это. Но даже тяжелейшее сожаление о совершённом грехе не могло удержать его от следующего раза. Так случилось и вчера. И от этого, именно от этого, ему так не хотелось возвращаться в реальность.
«Ладно, пора вставать, а то опоздаю на работу».
Всё это утро он провёл в молчании. Он жил один, так что в принципе ему и не с кем было говорить. Но обычно он разговаривал с Богом. Каждое утро начиналось с молитвы: с благодарностей за новый день, за здоровье, за жизнь, с просьб о благословении для себя и для близких, просьб об охране и помощи, просьб о Божьем водительстве. Все это стало настолько привычным, что он уже мог перечислить все благодарности и просьбы, даже если бы его разбудили посреди ночи. Но сегодня он молчал. Почему-то казалось, что Бог всё равно его не услышит. Безнадёжно. Впрочем, внутри него кто-то кричал.
«Безнадёжно! Сколько можно… одно и то же каждый раз! Я безнадёжен. Я больше не буду никого БЕСПОКОИТЬ СВОИМ РАСКАЯНИЕМ. Всё кончено».
И, так и не сказав ни слова, он вышел из дома.
***
Когда же настало утро, все первосвященники и старейшины народа имели совещание об Иисусе, чтобы предать Его смерти; и, связав Его, отвели и предали Его Понтию Пилату, правителю.
Иисус же стал перед правителем. И спросил Его правитель: Ты Царь Иудейский? Иисус сказал ему: ты говоришь. И когда обвиняли Его первосвященники и старейшины, Он ничего не отвечал. Тогда говорит Ему Пилат: не слышишь, сколько свидетельствуют против Тебя? И не отвечал ему ни на одно слово, так что правитель весьма дивился.
***
После такого утра трудно быть приветливым с людьми. Вообще трудно БЫТЬ с людьми. Даже в общественном транспорте ему было тяжело вести себя как ни в чём не бывало, смотреть людям в глаза… Казалось, что они всё о нём знают. Знают, ЧТО он сделал вчера. Он попытался успокоить себя, что они наверно ничуть не лучше его, но это не помогло. Они ведь неверующие. У них нет пятилетнего стажа в церкви, они не читают Библию, не молятся, они ещё не знают, что Сын Божий умер за них… А он знает это, поэтому… всё кончено. Нет ему прощения.
Маршрутка внезапно заглохла. Сломалась. Ему пришлось выйти, вернуться на остановку и ждать другую. На работу он, конечно, опоздал. Почему-то всегда после… падения… ему не везло. Преступление и наказание.
***
На праздник же Пасхи правитель имел обычай отпускать народу одного узника, которого хотели. Был тогда у них известный узник, называемый Варавва; итак, когда собрались они, сказал им Пилат: кого хотите, чтобы я отпустил вам: Варавву, или Иисуса, называемого Христом? ибо знал, что предали Его из зависти. Между тем, как сидел он на судейском месте, жена его послала ему сказать: не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него. Но первосвященники и старейшины возбудили народ просить Варавву, а Иисуса погубить. Тогда правитель спросил их: кого из двух хотите, чтобы я отпустил вам? Они сказали: Варавву. Пилат говорит им: что же я сделаю Иисусу, называемому Христом? Говорят ему все: да будет распят. Правитель сказал: какое же зло сделал Он? Но они ещё сильнее кричали: да будет распят. Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки перед народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы. И, отвечая, весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших. Тогда отпустил им Варавву, а Иисуса, бив, предал на распятие.
***
Он вернулся домой. Ужасно усталый лежал на диване и думал.
«Что же мне теперь делать? «Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши…» Я верю, что так и есть. Но это же не может длиться бесконечно?! Я сам уже не могу себя простить. И молитва моя наверно стала для Него мерзостью. Наверное, Он уже не хочет слышать меня. Господи, если Ты слышишь — уничтожь меня! Так будет легче для нас обоих… Это моя последняя просьба».
И опять вечер проходил в молчании. Он поел, включил фильм, но тот не казался интересным. Он знал, что не скоро ляжет спать. Когда отношения с Богом рвались, он начинал бояться смерти. Вдруг он больше никогда не проснётся… После нескольких томительных часов он взял в руки Библию и прочитал…
«Тогда воины правителя, взяв Иисуса в преторию, собрали на Него весь полк и, раздев Его, надели на Него багряницу; и, сплетши венец из тёрна, возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость; и, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский! и плевали на Него и, взяв трость, били Его по голове.
И когда насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу, и одели Его в одежды Его, и повели Его на распятие. Выходя, они встретили одного Киринеянина, по имени Симона; сего заставили нести крест Его. И, придя на место, называемое Голгофа, что значит: «лобное место», дали Ему пить уксуса, смешанного с желчью; и, отведав, не хотел пить. Распявшие же Его делили одежды Его, бросая жребий; и, сидя, стерегли Его там; и поставили над головою Его надпись, означающую вину Его: «Сей есть Иисус, Царь Иудейский». Тогда распяты с Ним два разбойника: один по правую сторону, а другой по левую. Проходящие же злословили Его, кивая головами своими и говоря: Разрушающий храм и в три дня Созидающий! спаси Себя Самого; если Ты Сын Божий, сойди с креста».
«ОН НЕ СОШЁЛ С КРЕСТА… Он умер за меня… Зачем Он это сделал? Разве Он не знал, какой я?
Неужели из-за любви? Из-за той самой любви, о которой мы так много говорим и так мало понимаем? «Превосходящей разумение», той, которая побуждает Хозяина виноградника давать одинаковую плату всем работникам, независимо от времени их работы… Той, с которой Отец радостно встречает блудного сына? А что, если бы сын размышлял, как я и побоялся бы вернуться к Отцу? Кому бы было лучше?..
Никому… Никому! И я так же, отказываясь поверить в прощение, делаю… напрасной Его жертву.
Прости, Иисус! Я думаю, Твоя жертва намного больше, чем все мои грехи, намного ценнее, чем моя грешная душа, намного сильнее, чем моё отчаяние… Ты можешь меня спасти! И я прошу Тебя… ещё раз… сделай это…»
ДА НЕ БУДЕТ ЕГО ЖЕРТВА НАПРАСНОЙ В ТВОЕЙ ЖИЗНИ.
Маргарита
