Малышанцев, деревянный народец, смастерил плотник по имени Илий. Эти малышанцы были разные: кто с большими носами, кто с большими глазами, кто повыше, кто пониже, и каждый имел по две коробочки с метками: в виде золотых звёздочек и серых пятен.
Деревянный народец занимался тем, что метил друг друга либо звёздочками, либо серыми пятнами.
Серые метки получали неотёсанные и щербатые малышанцы, а звёздочки давали гладко оструганным. Кроме того, звёздочками награждали малышанцев, отличавшихся какими-нибудь талантами: если умели высоко прыгать, если умели хорошо петь. А тех, кто не имели талантов, метили серыми пятнами.
Так вот, малышанец, которого все звали Толстячок, был один из тех, кому доставались только серые метки. Он старался прыгать высоко, как другие, но у него ничего не получалось, и за это его метили серыми пятнами. Когда же он хотел рассказать, почему падает, то объяснения звучали так неуклюже, что он получал ещё порцию этих отвратительных меток.
«Так ему и надо», — обычно говорили деревянные человечки. И спустя какое-то время Толстячок им поверил. «Наверное, я и впрямь никудышный», — решил он и старался как можно больше времени проводить дома.
Если же ему случалось выходить на улицу, то он стремился к тем малышанцам, у которых тоже было много серых меток. С ними он чувствовал себя спокойнее.
Но однажды он познакомился с Люцией. Она была не похожа ни на кого, потому что не имела ни звёздочек, ни серых пятен. Одних это приводило в восторг. Они бы наградили её звёздочками, да звёздочки падали с неё. Другие пометили бы её серыми пятнами за то, что не имеет звёздочек, но и они к ней не липли.
«Вот бы мне таким стать», — думал Толстячок, и однажды спросил у Люции, как это у неё получается.
— Просто, — ответила она, — я каждый день хожу к плотнику Илию.
— Зачем?
— Хочешь знать, пойди к нему сам, — сказала она и ушла.
— А он захочет меня видеть?
Но вопрос остался без ответа. А позже, дома, Толстячок сидел и смотрел, как деревянный народец одаривает звёздами и метит друг друга серыми пятнами. «Это неправильно», — сказал он сам себе и решил пойти к Илию.
Узкая тропинка привела Толстячка к мастерской плотника. Переступив порог, Толстячок широко открыл глаза от удивления. Даже простая табуретка была с него ростом, и ему пришлось бы встать на цыпочки, чтобы увидеть крышку верстака.
Толстячок перевёл дыхание.
«Кажется, я не туда попал!» Но тут он услышал, как кто-то зовёт его по имени.
— Толстячок? — голос был сильный и глубокий. — Хорошо, что ты пришёл. Проходи. Дай-ка посмотреть на тебя.
Толстячок поднял глаза кверху:
— Ты знаешь, как меня зовут?!
— Конечно, ведь это я сделал тебя.
С этими словами Илий поднял и усадил Толстячка на верстак.
— Да, похоже, тебе досталось много плохих отметок.
— Я не нарочно, Илий. Я, правда, очень старался.
— Толстячок, меня не интересует чужое мнение.
— Правда?
— Да. И тебя не должно. Не имеет значения, что думают другие. Главное, что думаю я. А я знаю, что ты не похож ни на кого, ты особенный.
Толстячок засмеялся.
— Особенный? Но… у меня же нет талантов, и краска на мне облупилась. Чем же я тебе так приглянулся?
Илий проговорил медленно:
— Дело в том, что ты — мой, и поэтому дорог мне.
Толстячок не знал, что сказать. А Илий продолжал:
— Я давно ждал, когда ты придёшь.
— Я пришёл потому, что встретил Люцию, — ответил Толстячок, — А скажи, почему серые пятна не липнут к ней?
Мастер тихо заговорил:
— Видишь ли, она решила раз и навсегда, что для неё моё мнение важнее того, что о ней думают другие. А ярлыки липнут только к тем, кто позволяет им липнуть.
— Это как?— А так. Они прилипнут, если имеют для тебя значение. Но чем больше ты будешь полагаться на мою любовь, тем меньше ты будешь думать об этих метках.
— Я не уверен, что полностью понял тебя.
Илий улыбнулся.
— Поймёшь… со временем. А пока, приходи ко мне каждый день, и я буду напоминать тебе, как много ты для меня значишь.
И с этими словами Илий поднял Толстячка и поставил на пол.
А когда Толстячок уходил, Илий сказал ему:
— Помни: оттого, что создал тебя я, ты не похож ни на кого, ты особенный. Верь мне.
Толстячок шёл домой и рассуждал сам с собой: «Да, думаю, он говорит правду».
И как только он так подумал, с него на землю упало одно серое пятно.
Макс Лукадо
Перевод Н. Д. Валькова
