Рассказ о путешествии нашей семьи в страну улыбок, хорошего настроения и вечного восклицания: «Спасибо, Бог!»
Москва, 7 утра
С бесчисленными и тяжеленными чемоданами, сумками и баулами сходим на перрон. У вагона стоит доброжелательный мужчина, предлагает: «Такси! Такси!» Спрашиваю, за сколько довезёт до аэропорта Шереметьево.
«Четырестаписят», — отвечает он. Не веря своим ушам, интересуюсь: в евро или рублях? «В рублях!» — убеждает мужчина, и мы усаживаемся в его уютный автомобиль. Эх, хорошо-то как ранним утром прокатиться по Москве: свежо, радостно и никаких пробок! Мигом подъезжаем к терминалу F. Папа даёт водителю 500 рублей: «Что уж, сдачи не надо!» Водитель изумлённо смотрит на него и протягивает бумажку с тарифами: «Казанский вокзал — Шереметьево — 4150 рублей».
А теперь попробуйте проговорить «четырестаписят» или «четырестописят». Поняли, в чём фокус?
Где-то в небе
Высокий стюард Антон разносит «сок апельсиновый, яблочный, томатный, вода с газом и без, картошка с горбушей, рис с курицей, чай, кофе». Я сижу у иллюминатора с ёкающим сердцем, пытаясь убедить себя, что полёт — это как езда на автобусе, только высоко, очень высоко. Когда приступы «страхокардии» отпускают меня, распахиваю глаза уже не от ужаса, а от восхищения. Мы — посреди пушистой и кудрявой ваты. Сейчас понимаю, что Бог держал таким образом самолёт на руках.
Амстердам
Идём к стойке регистрации. Родители знают испанский un poqo (немножко), я — «два с половиной» слова на английском. Тут-то и начинается игра «крокодил»: пойми, что сказали, по мимике. Узнаём, что самолёт нас ожидает в 17.40, и отправляемся осматривать залы.
Тут поют птицы (из колонок, развешанных по стенам). И… стоит рояль! Самый настоящий. Каждому на нём можно играть. И я тоже вспомнила свои десять лет в музыкальной школе, наигрывая уже подзабытые мелодии.
Плюс ко всему удобные кресла, на которых люди разваливаются в ожидании рейса. К некоторым диванчикам прикреплены компьютерные планшеты, в них показывают фильмы о Голландии и её столице, можно почитать книги о стране тюльпанов и послушать музыку, популярную в этой стране.
Испания. Торревьеха
Улица Архитектора Лараменди, пятиэтажный дом с лифтом и квартира, обещающая стать нашим «домом» на месяц. Добро пожаловать! Вэлкам! Бьенбинидо!
А теперь знакомьтесь — моя бабушка Татьяна. Это её муж — Хайнс. Он немец из Нидерландов. Общаются они «шпрехен дойч».
Год назад бабуля продала квартиру и уехала в Испанию. Потом познакомилась с Хайнсом. А в марте были помолвка и свадьба. Теперь они за руку везде, даже если он тащит тележку с зонтом, лежаками и прочей пляжной утварью. Помогать ему в этом ей не разрешает.
Хайнс готовит вкусную еду, знает по-русски два слова: «Любалю!» (люблю) и «Давай! Давай! Давай!». А ещё они вместе ходят в церковь, Хайнс прочитал в Библии слова Руфи бабушке: «Твой Бог будет моим Богом».
320 солнечных дней в году
Итак, наша, теперь уже интернациональная, семья поселилась в Торревьехе (находится в 30 минутах от более крупного Аликанте). По численности городок меньше родного Новочебоксарска, но по протяжённости гораздо больше. В сезон отпусков количество людей увеличивается в 10 раз.
Дома построены в арабском стиле, отсутствуют высотки. Много магазинов с большим количеством скидок. Пустые днём, но набитые посетителями вечером кафе.
Жители — мощный взрыв обаяния и нескончаемый фейерверк энергии. Люди здесь не скрывают своих эмоций, например, умиления: к младшему братишке Богдану на пляже то и дело подходит какая-нибудь девушка, женщина, бабушка, тискает малыша за щёчки и восклицает что-то на своём языке. А ещё у них, кажется, есть негласное правило — улыбаться мне, русской, махать руками, чтобы сфотографировала их с женой, подругой, дядей, а после того, как птичка вылетит, отчаянно просить меня, чтобы я с ними поела картошки, например. И это мне нравится. Летаю в поиске отличных кадров.
Из полюбившихся достопримечательностей города — парк, в котором проживают домашние птицы: петухи, куры. В этом чудесно организованном оазисе есть куча скамеечек, идеальный порядок и тишина. Весь парк в малиново-фиолетовых оттенках. Это цветут растения. Без пальм, конечно, тоже никуда: и «коротконожки», и «пальмы-жирафы», и пальмы, сбежавшие с картинок про рай. Спасибо, Бог.
Дети скачут на батутах, взрослые степенно прогуливаются по дорожкам… Впрочем, если б им захотелось скакать, они бы себе в этом удовольствии не отказали, это точно.
«La Marina»
Хайнс вывозит нас на показ местных достопримечательностей. Первым делом мы направились в кемпинг «La Marina», место, где наш новый родственник прожил семь лет.
Каждый автодомик ограждён зелёными кустами. На своей территории кто-то ставит ещё и палатку, развешивает тенты, стелит паласы. К каждому дому на колёсах подсоединяют электричество и воду.
Море. До него семь минут ходьбы по уютной деревянной дорожке. Справа и слева большие цветущие кактусы и люди, расположившиеся на стульчиках за столиками, — у них пикник. Пляж длинный и весь из песка, народу немного. Волнорезов нет, значит, почти всегда есть волны. Вот это счастье! Столько визга и воплей от самой себя я не ожидала.
Адьос, амигос!
Я бы ещё могла долго рассказывать о том, как мы высматривали высотки городка Бенидорма с 43-го этажа отеля, как гуляли в национальном парке, по которому бегают павлин, павлиниха и павлинята, и что рынок в Торревьехе бывает раз в неделю — в пятницу, и что почти все улочки превращаются в торговые ряды. И, конечно, вспомнила бы, что есть дом со странным дизайном: мужчина в течение двух лет выкладывал ракушками стены своего жилища. А ещё посреди поля стоит железный рояль, на котором нельзя играть, но можно фотографироваться. И ещё много всего интересного.
Но… Огни потухли, занавес опущен — мы дома. Адьос, Испания, мы тебя помним! Привет, Москва, с тобой можно говорить по-русски. Спасибо, Бог, там хотелось летать, и солнце светило не только в глаза, но и в сердце!
Татьяна Пантелеева
