Елена Салó, заслуженная артистка республики Белорусь, солистка Национального академического большого театра оперы и балета — о том, как успех пришёл на смену неудачам и почему она предпочитает исполнять духовные песни.
— С чего начался ваш путь к успеху?
— Начало было не очень удачным. Если человек добился чего-то, это не всегда означает, что ему было легко. Мне не удавалось всё, что касалось пения. А петь я хотела больше всего на свете.
Однажды, когда мне было лет 6 или 7, мне приснилось, что я стану оперной певицей. Я уверена, что есть такая вещь, как предназначение. Я с детства хотела петь.
— Вы с детства верили в Бога?
— Нет. Мне кажется, что без Бога у меня всё и не ладилось.
Когда я стала поступать в музыкальное училище, оказалось, что там нет вокального отделения. Родители не пустили меня в столицу. Поэтому я окончила училище по классу аккордеона.
Когда я всё-таки попробовала петь, мне неправильно определили голос, и в результате я порвала связки. Год я лечилась, молчала. Многие люди после таких травм вообще не поют.
Закончив училище, я приехала в Минск, на подготовительные курсы в консерваторию. Поступила. Снова мне голос определили неправильно, но я занималась аккуратно, берегла связки. В конце первого года обучения я поняла, что «не звучит», нет нужной широты диапазона — и впала в отчаяние.
— Что же изменило ситуацию?
— Тогда я уже начинала узнавать Бога, ходила в церковь. И именно там однажды обратилась к Богу с такой просьбой: «Боже, если Ты изменишь мой голос, дашь мне более широкий диапазон, то я всю жизнь буду петь для Тебя».
— Это был шантаж?
— Нет, просто я подумала, что, может быть, Бог не совсем даром всё даёт, надо что-то отдавать Ему взамен. Теперь я понимаю, что у Него был план для моей жизни, что Он собирался дать мне этот дар, ещё когда я о нём и не мечтала.
— Что случилось после этого?
— После этого у меня поменялась преподавательница, и моё обучение пошло в гору. Спустя год у меня был диапазон в 2,5 октавы вместо одной. Я воспряла духом, стала мечтать о том, как всю жизнь посвящу музыке.
— А об этой молитве вы забыли?
— Нет, помнила. Через некоторое время после начала работы в театре у меня стали появляться вопросы. Ведь там надо исполнять партии не только положительных персонажей, но и отрицательных, изображать грех. Но когда душа тянется к Богу, это начинает казаться неприемлемым. Я долго искала ответы в Библии, и хотя, конечно, там не написано, какие партии могут исполнять оперные певцы, а какие нет, но кое-что я поняла. Я поняла, что голос — это особый инструмент, обладающий большой силой, и Бог создал его не для того, что мы обычно делаем: говорим ложь, грубости, передаём сплетни. Я решила, что буду использовать Божий дар для служения Ему.
У меня была поездка, в которой я пела только духовную музыку. И я ощутила колоссальную разницу между такой музыкой и работой в театре. В театре я вымоталась, устала. А после этой поездки, несмотря на постоянные выступления, я чувствовала себя отдохнувшей, мой голос звучал как никогда.
Однажды сестра по вере предложила мне посетить одну женщину, которая была при смерти. Мы пришли к ней, сестра попыталась чем-то её утешить, я спела ей христианскую песню, и надо было видеть, как эта женщина была тронута, как благодарна. Это был мой единственный в своём роде концерт для одного слушателя, но именно тогда я поняла, чем работа в театре отличается от служения Богу. В театре никогда, даже получая корзины цветов, я не испытывала такого подъёма, такого счастья. И я уверена, что никакая карьера не даст вот этого чувства.
Сейчас я гастролирую с программами духовной музыки, побывала с ними в Бельгии, Германии, Италии, Канаде, Китае, США и других странах.
— Но вы продолжаете быть солисткой театра?
— Да, чтобы проявить все свои способности, продолжать развиваться, научиться владеть голосом на 100 % — для этого театр незаменим. Но я не жажду карьеры, не прилагаю для этого какие-то огромные усилия, не гонюсь за деньгами или славой. Есть более высокие цели, которых я хочу достигнуть.
По материалам телеканала «Три Ангела»
