Я не люблю водолазки. Не потому, что я такой модник. Просто я помню, как в детском саду на День Благодарения воспитательница приказала всем мальчикам прийти в красных водолазках. Прибавьте к этому коричневый жилет и красную полосу гофрирированной бумаги на голове — мы должны были изображать американских индейцев. Я был просто убежден в том, что представители племен самосет или скуанто никогда не носили свитеров. Я еще не возражал против полоски красной краски на лице, но то, что у вампаногов в 17-м веке была швейная машина — это уж слишком. Но больше всего убивало то, что нужно было выглядеть как все!
Я возненавидел водолазки. После того случая я, кажется, надел водолазку всего один раз.
На втором курсе я должен был играть роль вспыльчивого Майлса Стандиша в школьном спектакле на День Благодарения. В отличие от Майлса волосы у меня не были рыжими (впрочем, однажды, на выпускном курсе, я покрасил их, но это отдельная история) но, как и Майлсу, темперамента мне было не занимать. Я разыграл сцену приступа гнева и даже сорван аплодисменты. Кстати, хорошо получилось. На четвертом курсе регент нашего хора объявил, что всем нам понадобятся камербанды для выступления на «Семейном богослужении». Я подумал: «Шикарно, камербанды – это, наверное, что-то вкусное». И только позднее я узнал, что это элементы костюма; что-то вроде широченных шелковых шарфов, обернутых вокруг пояса.
И я перешел в ряды музыкальных критиков.
Нет, я не всегда был такой, как все, и большую часть времени не хотел. Насильственная ортодоксальность не для меня.
Как все. Индивидуальность. Похоже на некое противостояние. Мы хотим быть уникальными, но в то же время желаем не слишком отличаться от кого бы то ни было. Мы хотим выделиться из толпы, но не торчать, как прыщ на лице.
Общество всегда пытается научить нас жить. Носите джинсы Левис (как тот музыкант, что получает их от компании даром). Управляйте автомобилем лексус (все богатые люди — за рулем лексусов). Смотрите это кино (как все остальные). К сожалению, как мы увидим на следующей неделе, слишком часто все вышесказанное касается и Церкви.
Я смотрю не так, как смотрит человек; ибо человек смотрит на лице, а Господь смотрит на сердце. 1Цар.16.7.
