Джим выполз из-под пухового одеяла и потянулся. «Как глупо! — подумал он, опустив ноги с кровати. — Я мог бы поспать еще полтора часа и только потом начать собираться в школу». Он зевнул. Только звук текущей воды в ванной убедил его не возвращаться в постель.
«Папа уже встал», — пробурчал мальчик. Он подошел к окну и раздвинул шторы. Предрассветную темноту нарушали только редкие уличные фонари. И в этой утренней мгле можно было рассмотреть только ближайшие к окну предметы.
«Будь у меня чуть больше здравого смысла, я бы точно вернулся в кровать», — бормотал Джим. Он удивлялся, как его отец решился на такое. Только папины уговоры и приближающиеся соревнования родителей и детей заставили мальчика наконец снять пижаму и надеть спортивный костюм и кроссовки. Спустя пять минут Джим и его папа уже разминались, готовясь к утренней пробежке.
Несколько недель назад мальчик впервые увидел объявление о семейном забеге. Он и все его друзья начали умолять своих отцов принять участие в соревновании. В течение первой недели Джим каждое утро с огромной радостью стоял утром у двери, дожидаясь папу. Но теперь, спустя пять недель тренировок и подъемов в 4:30 утра, энтузиазм Джима начал понемногу угасать. И чем холоднее было утро, тем меньше ему хотелось даже вспоминать о том, что они затеяли.
Но Джим понимал, что его решительный отец не позволит, чтобы что-то помешало ему завершить начатое дело. Он говорил так: «Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия». «А папа уже возложил-таки свою руку на плуг», — думал Джим. Несмотря на все трудности, он знал, что тренировки не прекратятся, пока не завершатся соревнования.
«Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия». Лк.9:62
