Любовь — не состояние чувств, а скорее, состояние воли, которое мы воспринимаем как естественное по отношению к самим себе и которое должны научиться распространять на других.
Любовь к себе не свидетельствует о том, что мы себе нравимся. Она означает, что мы желаем себе добра. Точно так же христианская любовь к ближним не обязывает нас восхищаться ими. Одни люди могут нам нравиться, а другие — нет. Важно понять, что наши симпатии и антипатии — не грех и не добродетель. Это просто факт. А вот то, как мы претворяем это в жизнь, может стать либо грехом, либо добродетелью.
Правило, которое существует для всех нас, очень ясно: не теряйте времени, раздумывая над тем, любите ли вы ближнего; поступайте так, как если бы вы его любили. Как только мы начинаем делать это, мы открываем один из великих секретов: ведя себя по отношению к человеку так, как если бы мы его любили, мы постепенно начинаем любить его. Причиняя вред тому, кто нам не нравится, мы замечаем, что от этого он не нравится нам ещё больше; сделав же по отношению к нему добрый жест, чувствуем, что наша нелюбовь стала меньше. Но в этом правиле есть одно исключение. Если вы совершили хороший поступок или доброе дело не ради того, чтобы угодить Богу и исполнить закон любви, а для того, чтобы продемонстрировать, какой вы, в сущности, славный, умеющий прощать человек, чтобы заставить облагодетельствованного вами чувствовать себя вашим должником и предвкушать его благодарность в будущем, вас, по всей видимости, ждёт разочарование. Ведь люди не глупы. Они сразу видят, когда что-то делается из расчёта и напоказ.
Не теряйте времени, раздумывая над тем, любите ли вы ближнего; поступайте так, как если бы вы его любили. Ведя себя по отношению к человеку так, как если бы мы его любили, мы постепенно начинаем любить его.
Зато всякий раз, когда мы делаем доброе дело для другого только потому, что этот другой — тоже человек, созданный (как и мы с вами) Богом, и потому, что желаем ему счастья, как желаем его себе, мы учимся любить его немножко больше. Или, по крайней мере, меньше не любить его. Вот и получается, что хотя христианская любовь представляется чем-то бесстрастным тем, кто чрезмерно склонен к чувствительности, хотя она и сильно отличается от пылкой симпатии и нежных чувств, в конечном счёте, она ведёт именно к симпатии и нежности.
Разница между христианином и мирским человеком не в том, что мирскому человеку присущи лишь симпатии, а христианину — только любовь. Она в том, что мирской человек относится с добротой к тем, кто ему нравится. А христианин старается быть добрым к каждому, и, по мере того как он это делает, он начинает замечать, что люди нравятся ему больше, даже те, о которых вначале он и подумать тепло не мог.
Тот же духовный закон действует и в обратном направлении. Фашисты, возможно, плохо относились к евреям сначала из-за того, что они их ненавидели. Позднее они стали ненавидеть их ещё больше из-за того, что преследовали их и уничтожали. Чем более жестоко вы поступаете с человеком, тем больше ненависти к нему испытываете. Чем больше вы его ненавидите, тем больше жестокости проявляете. Порочный круг замкнулся.
И добро, и зло — оба возрастают в геометрической прогрессии. Вот почему те маленькие решения, которые мы с вами принимаем повседневно, имеют такое бесконечно важное значение. Пустяковое, казалось бы, доброе дело, совершённое вами сегодня, — это овладение стратегическим пунктом, от которого несколькими месяцами позднее вы сможете устремиться к завоеваниям и победам, прежде вам недоступным. А незначительная, как будто, уступка нечистому желанию или гневу обернётся потерей горного рубежа, или узловой станции, или укрепления, откуда враг сможет начать атаку.
А что насчёт любви человека к Богу? Сказано, что люди должны любить Бога. Но они не могут найти в себе этих чувств. Что им делать? Ответ всё тот же. Они должны поступать так, как если бы они Его любили. Не пытайтесь насильственно выжимать из себя эти чувства. Задайте себе вопрос: «Что бы я делал, если бы был уверен, что люблю Бога?» И, найдя ответ, претворите его в жизнь.
Христианская любовь и к Богу, и к человеку — это волевой акт. Стараясь следовать Его воле, мы исполняем Его заповедь: «Возлюби Господа Бога твоего». Он Сам даст нам чувство любви, если сочтёт нужным. Мы не в состоянии выработать его в себе собственными усилиями, и мы не должны требовать этого чувства как чего-то, принадлежащего нам по праву. Но нам следует помнить одну великую истину: наши чувства появляются и исчезают. Божья любовь к нам неизменна. Она не становится меньше из-за наших грехов или нашего безразличия и поэтому не слабеет в своей решимости излечить нас от греха, чего бы это нам ни стоило и чего бы это ни стоило Ему.
Из книги К. Льюиса
«Просто христианство»,
Печатается в сокращении
