Вещи. Мы любим их, особенно блестящие, новенькие — да побольше. Дело в том, что, когда их немного, они нас радуют. Но когда их слишком много, мы теряем ориентиры. Мы начинаем хотеть еще и еще.
Билл МакКибен пишет: «Когда ирландцы стали зарабатывать две трети того, что зарабатывают американцы, их уровень удовлетворенности жизнью повысился. Так же дело обстояло со шведами, голландцами и датчанами. Мексиканцы в этом смысле опережают японцев, а жители Венесуэлы довольны жизнью не меньше, чем французы. При условии удовлетворения базовых потребностей уровень счастья почти невозможно измерить объективно. Богатейшие люди Америки из списка Форбс счастливы не более членов пенсильванской секты амишей, отвергающих электричество, и лишь немногим более счастливы, чем средний швед, не говоря уже о народе масаи, до уровня счастья которых они не дотягивают. Бездомные уличные бродяги Калькутты — одни из самых «несчастных» людей в мире. Но они буквально расцветают, обретая крышу над головой в городских трущобах. Тогда их уровень счастья почти соответствует среднему уровню довольства международных студентов» (журнал «Поворот фортуны») за март/апрель 2007 года).
Жизнь и счастье зависят от ваших приоритетов. Что вы предпочтете: играть с друзьями или с игрушками? Что для вас более важно: то, что вы отдаете, или то, что вы получаете? Главная проблемы стран и народов — в том, что счастье ставится в прямую зависимость от количества денег и собственности. Но жизнь устроена иначе.
Несколько месяцев назад я услышал отчет человека, который опрашивал победителей лотерей. Вначале эти люди радовались власти, которую дают деньги и о которой они и не мечтали, купив лотерейный билет. Но в итоге восемьдесят из ста победителей приходили к выводу, что выигрыш стал проклятием. Почему? Потому что деньги лишь усилили худшие черты в их характере. Если раньше они были эгоистичны, то теперь они вообще перестали думать о других людях. Если прежде они были недоверчивы, теперь у них появилось оправдание своей подозрительности. Если они получили гораздо больше, чем мечтали, им было больше не о чем мечтать. Они могли купить все, что хотели. И за деньги действительно можно многое купить, кроме — и вы это, конечно, знали — счастья.
Единственное исключение: никогда нельзя иметь слишком много книг.
Сладок сон трудящегося, мало ли, много ли он съест; но пресыщение богатого не дает ему уснуть. Есть мучительный недуг, который видел я под солнцем: богатство, сберегаемое владетелем его во вред ему. Еккл.5.11-12.
